А дело было так.
Повадился ходить к нам "на раён" лектор от Гиркина в сопровождении строгого мальчонки с карабином. И со счастьем на
лице рисовал этот лектор пейзажи и натюрморты полного изобилия, обеспеченного нам лично Гиркиным и "самой мощной
на сегодня в мире валютой" — российским рублем.
— Вопросы, товарищи. Вопросы есть? — лектор покрутил головой.
— Можно спросить? — я поднял руку.
— Да–да, конечно, — бодро, но с досадой ответил лектор.
— Товарищ, — в тон ему начал я, — у меня экономической образование, и вопрос такой. В Ростовской области остались
только две шахты, и те — ахметовские. Ибо себестоимость донбасского угля — 110 долларов/тонна. Это против 30 баксов
от воркутинского или 18 баксов от кузбасского углей. Среднесписочная, — официальная! — численность шахтеров только
в Донецкой области — 170 тыс. чел. Что будут делать эти люди?
— Так, — лектор посмотрел на часы. — В общем, продолжим завтра, товарищи.
Я хмыкнул.
— А как быть с чугуном?
Лектор остановился. Остановился и его пацан с карабином. Оба зло посмотрели на меня.
— С каким еще чугуном?
— Да чтоб выплавить тонну чугуна, — основу металлургии Донбасса, — нужно по технологии полторы тонны воды. А вся вода — днепровская. Отрежете вы нас от Украины — что будет с металлургами?
— Так! — как панночка из "Вия" пригрозил мне пальцем лектор. — Мы еще поговорим. Об этом! — и ушел.
А через минут десять вернулся его охранник, и сказал:
— Ты, это самое, не вздумай завтра куда–нибудь задеваться. Поедешь окопы чистить. Или песок носить.
Повадился ходить к нам "на раён" лектор от Гиркина в сопровождении строгого мальчонки с карабином. И со счастьем на
лице рисовал этот лектор пейзажи и натюрморты полного изобилия, обеспеченного нам лично Гиркиным и "самой мощной
на сегодня в мире валютой" — российским рублем.
— Вопросы, товарищи. Вопросы есть? — лектор покрутил головой.
— Можно спросить? — я поднял руку.
— Да–да, конечно, — бодро, но с досадой ответил лектор.
— Товарищ, — в тон ему начал я, — у меня экономической образование, и вопрос такой. В Ростовской области остались
только две шахты, и те — ахметовские. Ибо себестоимость донбасского угля — 110 долларов/тонна. Это против 30 баксов
от воркутинского или 18 баксов от кузбасского углей. Среднесписочная, — официальная! — численность шахтеров только
в Донецкой области — 170 тыс. чел. Что будут делать эти люди?
— Так, — лектор посмотрел на часы. — В общем, продолжим завтра, товарищи.
Я хмыкнул.
— А как быть с чугуном?
Лектор остановился. Остановился и его пацан с карабином. Оба зло посмотрели на меня.
— С каким еще чугуном?
— Да чтоб выплавить тонну чугуна, — основу металлургии Донбасса, — нужно по технологии полторы тонны воды. А вся вода — днепровская. Отрежете вы нас от Украины — что будет с металлургами?
— Так! — как панночка из "Вия" пригрозил мне пальцем лектор. — Мы еще поговорим. Об этом! — и ушел.
А через минут десять вернулся его охранник, и сказал:
— Ты, это самое, не вздумай завтра куда–нибудь задеваться. Поедешь окопы чистить. Или песок носить.
Journal information