
Кремлевские чиновники с энтузиазмом разыгрывают фашистскую карту против любой оппозиции со времен разгара холодной войны. Когда венгры восстали против советской оккупации в 1956 году, Москва заклеймила восстание как "фашистский бунт", прежде чем отправить в страну свои танки. Такая же история произошла во время Пражской весны 1968 года. Чиновники Коммунистической партии даже называли Берлинскую стену "Антифашистской защитной стеной".

Самые печально известные кремлевские обвинения в фашизме традиционно предназначены Украине. Это началось не в 2013 году с негативного освещения в России протестов Евромайдана; еще со времен Второй мировой войны Москва стремится изобразить движение за независимость Украины как практически неотличимое от нацизма. Эти усилия, как правило, подчеркивали сотрудничество различных украинских лидеров независимости с нацистами во время войны и в то же время обеляли альянс СССР с Гитлером в 1939–1941 годах.

Почему Кремль так зациклен на фантомных фашистах? Это может быть скорее необходимостью, чем выбором. В битве "мягкой силы" – борьбе идей, определяющих международное господство сегодня, Россия практически безоружна. У нее нет вразумительной идеологии, чтобы противопоставить ее относительным правам и свободам демократических стран. Просто нет ответа на более высокие стандарты и продолжительность жизни, более значительную защиту, предлагаемую западной моделью. Разыгрывая фашистскую карту и пробуждая призраки Второй мировой войны, Кремль стремится отвлечь внутреннюю аудиторию от этих вопиющих изъянов, при этом претендуя на высокие моральные позиции.
Россиянам всех возрастов трудно противостоять такому подходу. Борьба с Гитлером и сегодня продолжает вызывать исключительный эмоциональный отклик в россиянах, которые считают себя государством – наследником Советского Союза и его 27 миллионов погибших во Второй мировой войне. Путин искусно использовал эту российскую чувствительность. Он сделал ежегодные празднования Дня Победы центральным элементом кремлевского календаря, превратив триумф Красной армии над нацистской Германией в фундаментальный миф современного российского государства. Когда-то мрачное торжество, посвященное трауру по павшим товарищам и потерянным близким, – День Победы стал целым сезоном ура-патриотической невоздержанности с новыми ежегодными государственными ритуалами на фоне культа победы, превосходящего все виданное в советские времена.

Есть некоторые признаки, что эта форма эмоционального шантажа может окончательно потерять свою силу. Например, видеоатака на Навального исчезла с YouTube после нескольких дней массовых насмешек. Она не смогла нанести удар по молодым россиянам, на которых пыталась повлиять. Тем не менее, пока еще слишком рано заявлять, что Россия достигла "пика фашизма". У Кремля нет альтернативных месседжей, способных зарядить внутреннюю аудиторию так, как это делает Вторая мировая война. В отсутствие недавних национальных достижений разгром Гитлера, похоже, будет оставаться путеводной звездой путинского государства в обозримом будущем. В результате российская общественность, видимо, обречена на одержимость фантомными фашистами, пока страна не сможет конкурировать с современным миром.
Питер Дикинсон, The Atlantic Council, эксклюзивный перевод для http://gordonua.com
Journal information